Институт гудел, как улей. Преподаватель черчения Гулин спасался бегством от раздиравших его студентов с зачетками в руках. «Ну, теперь-то я от них отдохну», – думал он, покачиваясь в вагоне поезда, направляющегося в сторону дачи.
   Рано утром он отправился на речку, окутанную невесомым, как пух одуванчиков, туманом. Закинув удочку, Гулин стал ждать, когда клюнет. Клюнуло моментально. Но каково же было удивление, когда на крючке он увидел не рыбу, а какую-то трубку в полиэтиленовом мешочке.
   Развернув трубку, он с ужасом узнал знакомый чертеж студента Зайцева с приколотой нему запиской: «Федор Матвеевич, подпишите!»
   В это время и сам Зайцев вынырнул из воды, весь увешанный водорослями и прекрасный, как русалка. Но Федор Матвеевич был непреклонен: «У вас много ошибок».
   Бедный Зайцев, забрав чертеж, ушел в прибрежные кусты, где у него был припрятан кульман.
   Гулин быстро свернул удочки. Он боялся выловить из реки еще полсотни своих студентов. Но больше в этот день никто не беспокоил.
   В полночь в окно постучали. Гулин открыл глаза и с ужасом закрыл. За окном в лунном свете стояло что-то страшное с горящими глазами и толстой свечой в руке: «Федор Матвеевич, подпишите, я исправил!».
   Да, так и есть! Бледный, как привидение, студент Зайцев протягивал в оkho чертеж.
   Чувствуя, что нервы сдают, Гулин, шире распахнув окно, быстро подписал чертеж. А затем, сам того не желая, с силой опустил его на голову Зайцева.
   Но тот только усмехнулся. Шла зачетная неделя.

О. Замыцкий.
(«И-Ф». 31 августа, 1990 года)
Фото В. Дольникова.