НА КАНИКУЛЫ – ПО СВЯТЫМ МЕСТАМ

АФОН

Святая гора Афон – удел Божией Матери. После Гроба Господня – это главное место на нашей Земле. С Афона возносится молитва за весь мир.

Впервые в истории Святой горы в русский Свято-Пантелеимонов монастырь в августе прошлого года поехал работать студенческий строительный отряд. В его составе был и студент НИЯУ МИФИ Артем Левченко.

С нашим студенческим фотокор-респондентом в редакции «И-Ф» беседуют студенты и главный редактор.

 — Артем, как ты туда попал?

— Предложила мне поехать наш главный редактор Светлана Сергеевна. Ей звонили из Учебного комитета при Священном Синоде, где формировался студенческий строительный отряд на Афонскую гору, и попросили порекомендовать студентов из нашего университета. У них уже были ребята из МГУ и других вузов, ну вот они хотели пригласить и из НИЯУ МИФИ. Она сказала мне, что поездка студентов на Афон организуется впервые за всю его историю и что это святое место. Но у меня были другие планы на каникулы: билеты на руках, с подругой собрался ехать в Эстонию. Какой такой Афон? А потом пришел в общагу, почитал в Google об Афоне и подумал, что такой шанс дается один раз в жизни, надо съездить.

На первой организационной встрече нам сказали, что будем помогать монахам — делать разную работу, которую они скажут. Дорога, жилье и питание бесплатное. В общем, студенческий отряд.

…Электричка, самолет, трансферт до отеля. Я пока плохо осознавал, что уже в Греции. Пустынные поля с небольшим количеством зелени, невысокие, но красивые домики за окном. Приехали в отель. Эту ночь мы провели в городе Уранополис.

А утром — на корабле на Афон. Три часа плыли, кормили хлебом чаек, которые на лету хватали кусочки прямо из рук. Вдруг объявили что-то на греческом, мы расслышали слово «Пантелеимон» и поняли, что близок пункт назначения. Зеленобелые строения, за ними высокие горы. Приближаемся к берегу. На пристани монахи. И вот мы уже выходим на берег, где нас радостно встречает монах отец Философ. По пути в столовую рассказывает о монастыре и о его правилах. Оказывается, живут на острове по византийскому времени (когда за 12 ночи считают закат солнца), в море обитают мурены, акулы и морские ежи (поэтому купаться нельзя), а работать мы будем по восемь часов с двухразовым питанием. «Спартанские условия», — решил я, но ошибся. Разместили нас — каждого в отдельную келью. Кормили три раза в день.

— Ну и какое общее впечатление от поездки?

— Отлично... Шикарно... Думаю, через пару лет туда снова поехать. Это необыкновенное место. И природа изумительная. Атмосфера особая. Когда ехали туда, один студент все вздыхал: «В монастыре мяса не едят, а я без него не могу». У меня тоже такая мысль мелькнула. А когда жили на Афоне, ни разу не вспомнил о мясной пище: там такая вкусная и сытная еда была. Или, когда приехал, думал, что на службы ходить не буду. И не ходил вначале, потом пошел и… впечатление потрясающее – ничего не понимаю, слушаю только пение монахов и ощущаю себя, словно на небе.

В монастыре совершенно иная жизнь. Так называемая «Москва наоборот». Монахи служат, работают, ловят рыбу, пекут хлеб, выращивают овощи и фрукты. Пожив в такой идиллии, и сам не раз задумаешься о постриге в монахи.

Это святое место. За долгие годы столько великих молитвенников там было. Например, отец Силуан причислен к лику святых. Там, мне кажется, даже время по-другому идет. А сколько паломников приезжают!

— А не показалось тебе, что люди, которые там живут, оторваны от жизни?

— Это общее предубеждение. У кого-то там Интернет есть. Постоянно какие-то посылки приходят им с разными газетами, журналами. Они от мира совсем не оторваны. Многие ездят в близлежащий город – Уранополис.  Есть в монастыре и собрание книг – библиотеки.

— А там много монастырей?

— Около 20. Сербские, болгарские, греческие и другие. Один русский – Свято-Пантелеимонов монастырь.

— Работа была тяжелой для вас?

— Некоторая работа была очень простая, веселая. Например, в один из дней нам сказали помыть территорию монастыря. Но так как она большая — мыли мы не тряпками, а из пожарных шлангов струей воды под 30 метров. Это было уникально и весело. После работы монах отец Смарат спросил: «Хотите груш?». «Конечно!»— ответили мы. «Ну, тогда собирайте». И тряхнул дерево. Мигом десяток спелых груш осыпались с него. Когда что-то на кухне надо было сделать или в трапезной – накрыть столы, это тоже было очень просто.

Была работа трудная: когда мы, уже во второй части поездки, работали на реставрации скита. Но была и просто тяжелая. Например, надо было чистить рыбу в течение восьми часов два дня. Я сначала был в ужасе: рыбу терпеть не могу, запаха ее не переношу, с детства не ем вообще никакие морепродукты. А здесь надо — потрошить, головы отрезать, чешую снимать. Привезли ее там чуть ли не полтонны. Я подумал – все, не выдержу. Работало нас 20 человек. Потом пришли монахи, вместе с нами стали чистить рыбу, общались, рассказывали что-то интересное, с юмором. И работа пошла очень быстро. Я на ней и не акцентировался, увлекся, слушая их.

— Ну, а монахи вообще открыты были для общения с вами?

— По-разному. Кто-то сам с нами начинал говорить, а кто-то наоборот – замкнутый, весь в себе.

— У тебя были какие-нибудь интересные знакомства, беседы?

— Ну, да. Были. Например, с одним очень интересным фотографом, монахом Викторином, снимающим более 50 лет. С ним мы провели множество часов в беседах о фотографии. Он обучал меня композиции, я его — фотошопу. Со старцем общался. Исповедь была.

— Что такое исповедь?

— Это когда духовному отцу рассказываешь о своих грехах, каешься, и можешь какие-то вопросы, которые тебя терзают, задать. Я раньше не представлял даже, что это такое. Слышал, только немного. Исповедовался первый раз на Афоне. Сложно было вначале вспомнить грехи какие-нибудь, чтобы рассказать. Духовный отец достаточно опытный был, к нему все монахи ходили на исповедь. Беседа с ним очень многое дала. Вопросы, которые меня волновали, личного характера – грамотно все объяснил. Он не говорит человеку конкретно, что делать, а незаметно в разговоре подталкивает, чтобы ты сам сделал правильный выбор.

Мы с ним потом еще не раз беседовали. О многом он говорил: о положении в России, о том, что такое добро. Говорил, что очень важное значение в мире имеет настоящая любовь – к своим ближним, к противоположному полу. А люди больше ценят плотское, материальное — это на многое влияет, проецируется на окружающий мир, и — отражается на судьбе России. И, конечно, — нравственность. Некоторые старцы считали, что именно нравственность может спасти мир.

Еще он говорил, что современный человек сам устанавливает для себя границы добра и зла. И что православие и его основные каноны могут помочь направить свою жизнь в нужное русло, чтобы не совершить ошибок, о которых потом пожалеешь.

(Продолжение на стр. 12)